На стене под Гаванским мостом расплывается белый текст: «Никуда и не девался». Мы обнаружили надпись случайно и Саша Чемеров легко согласился позировать на её фоне. Рокер прилетел в Украину вечером накануне, он не был здесь пять лет.
Его группа «Димна Суміш» всегда была эталоном украинской рок-музыки и, скорее всего, осталась таковым до сих пор. Они разбили не одну гитару и воспитали культуру слэма. Они заговорили о вегетарианстве, когда это явление ещё не было повсеместным.
Я помню, как на концерте в клубе «Хлеб» людей размазывало по стенам. Помню, как на фестивале «Гнездо» журналист спросил у Чемерова «вы играете такую тяжёлую музыку… почему?» — и Саша лишь почесал затылок в ответ. Помню шок поклонников «Братів Гадюкіних» на трибьюте во Дворце Спорта, когда «Димна» ввалила гитарно-трансовый кавер на «117 статтю». Помню, как дрожали стёкла, когда парни выступали в витрине «Музторга». Но в 2012 году участники распустили группу из-за невозможности «мириться с ситуацией в стране — когда культура на последнем месте, а вместо этого царит сплошная политика, зомбирование, социальные эксперименты и лёгкий тоталитаризм». Позже Чемеров переехал в США.
С тех пор многое изменилось. Впереди выступления «Димной» и The Gitas в Киеве, Тернополе и Львове. «Пока никаких трепетаний сердца, я жду концерты», — говорит Саша.
Его группа «Димна Суміш» всегда была эталоном украинской рок-музыки и, скорее всего, осталась таковым до сих пор. Они разбили не одну гитару и воспитали культуру слэма. Они заговорили о вегетарианстве, когда это явление ещё не было повсеместным.
Я помню, как на концерте в клубе «Хлеб» людей размазывало по стенам. Помню, как на фестивале «Гнездо» журналист спросил у Чемерова «вы играете такую тяжёлую музыку… почему?» — и Саша лишь почесал затылок в ответ. Помню шок поклонников «Братів Гадюкіних» на трибьюте во Дворце Спорта, когда «Димна» ввалила гитарно-трансовый кавер на «117 статтю». Помню, как дрожали стёкла, когда парни выступали в витрине «Музторга». Но в 2012 году участники распустили группу из-за невозможности «мириться с ситуацией в стране — когда культура на последнем месте, а вместо этого царит сплошная политика, зомбирование, социальные эксперименты и лёгкий тоталитаризм». Позже Чемеров переехал в США.
С тех пор многое изменилось. Впереди выступления «Димной» и The Gitas в Киеве, Тернополе и Львове. «Пока никаких трепетаний сердца, я жду концерты», — говорит Саша.
Каким был самый массовый концерт «Димной Суміши»?
Не считая фестивалей, это солдауты в залах на несколько сотен человек. И всё.
Случился переломный момент, когда ты сказал себе: «Это конец группы»?
Переломным стал последний год. Была идея сделать альбом на английском, мы записали демо — и я понял, что никому это не нужно. У ребят были свои дела, все были на расслабоне, да и никого в стране не интересовала такая музыка. Как и с самого начала, в принципе. Мне это надоело.
Я всегда мечтал делать музыку, которая мне нравится. Вся эта музыка — оттуда. Если развиваться, нужно делать это серьёзно, но такого развития хотел только я. Ребята, может, и хотели, но не были уверены в этом. В подобных условиях работать нельзя.
Когда уезжал, ты чувствовал обиду — на музыкантов, на публику?
Обиду — нет. Стараюсь не опускаться до обид, они ничего не решают. Скорее, грусть. Выделить 15 минут на грусть можно.
Play Video
После переезда в Лос-Анджелес группа у тебя сложилась не сразу, ты менял музыкантов одного за другим. Что в Штатах не соответствовало твоим ожиданиям?
Всё. Думал, сейчас соберу самых лучших музыкантов и всё закрутится. Но когда я приехал, оказалось, что найти хороших музыкантов очень сложно. Потому что все лучшие там, но и все худшие тоже там. Все равняются на LA, потому что это столица музыкальной индустрии. Кажется, что там все уникальные, но это вообще не так. Все крутые — оттуда, а если и не оттуда, то там базируются, но какое количество мусора туда приезжает — просто жесть. Через это нужно было пройти.
Плюс всё очень быстро. Есть даже такое понятие в Лос-Анджелесе — flakes. Снежинки. Они падают тебе на руку и тают на глазах. Ты можешь встретить человека, о чём-то с ним договориться и больше никогда не увидеть. За пять лет через меня прошло около сотни музыкантов и только один остался — Сэл, бас-гитарист. Мы с ним и составляем группу The Gitas сейчас. Барабанщица была, но она оказалась не очень хорошим человеком, поэтому мы убрали её из группы. Нашли другого барабанщика, но мы посчитали, что он не готов ехать в Украину. Он обиделся и ушёл.
Что значит «не готов»? Недостаточно техничен?
Да. Не готов играть всю программу. Наша музыка кажется простой, но когда начинаешь её играть, понимаешь, что это не так. В Украине материал The Gitas с нами сыграет барабанщик «Димной Суміши» Олег. Когда вернёмся в Штаты, будем играть с сессионными музыкантами и продолжать поиски. Мы даже снимали документальный сериал о поисках барабанщика. Первый сезон закончился, потому что мы его вроде нашли, но так как он оказался писей, будет второй сезон.
Хотел спросить, доволен ли ты тем, как сейчас звучит группа The Gitas, но, видимо, нет.
Я доволен всем. Музыканты в группе — это не большая проблема. Концепция работает и без постоянного барабанщика. Дай бог, мы найдём полноценного участника, который будет вместе с нами писать музыку, но это не приоритет. В «Димной Суміши» тоже была постоянная текучка, я уже приноровился, меня это не трогает и не расстраивает. Когда этот барабанщик, Марк, сказал «ребята, для меня удар, что вы не берёте меня с собой, я ухожу из группы», у меня ничего внутри не колыхнулось.
Я правильно понимаю, что быть независимым рок-музыкантом в Лос-Анджелесе — это не история, когда ты можешь прокормить себя?
Это постоянная борьба. Не так, что ты классный, тебя заметили и понесли куда-то. Ты можешь быть классным-переклассным, но есть определённый путь. Ты должен съесть свою тарелку говна. И вот мы её сейчас кушаем. Очень вкусно.
Ты можешь быть классным-переклассным, но есть определённый путь. Ты должен съесть свою тарелку говна. И вот мы её сейчас кушаем. Очень вкусно
Play Video
Для выживания на пути к успеху остаётся или работать в офисе, или играть сессионщиком, или писать песни для поп-сцены. Этот вариант ты и выбрал.
Да.
Среди твоих клиентов группа «Агонь», Артур Пирожков. Кто ещё?
Бывают стихийные сотрудничества. Сейчас я начал работать с «Глюкозой». Жанна Агузарова хотела, чтобы я спродюсировал её ЕР в Америке, но у неё не хватило бюджета. Мы подобрали студию, всё просчитали, её команде оказалось дорого.
Во все ли работы ты стараешься привнести глубокий смысл, анти-консюмеристский посыл?
Да. А ещё разные стили музыки, которые в принципе не воспринимаются широкой аудиторией. Конечно, я их сглаживаю, но стараюсь зашивать.
Можно ли сказать, что «Агонь» — твоё любимое детище в этом плане?
Ребята, которые раньше были в Quest Pistols, а теперь в группе «Агонь» — большая часть меня. Это действительно детище. Мы создали всё с нуля, вложили разные смыслы. Сначала никто вообще не понимал, что происходит, но на наших глазах люди менялись. Сумасшедшая штука.
Для меня это не просто поп-сцена. Это тысячи людей, которые получают моральное семя. В самом начале, когда мы решили делать проект Quest Pistols, то договорились, что я сам полностью занимаюсь творческой стороной. Это был шанс зайти в систему и начать её ломать. Я считаю, получилось очень хорошо. Если бы в конце мой партнёр не оказался мудаком, история могла развиваться, а так мы отделились, сделали «Агонь» и готовим новую программу, будет тоже интересно.
Я не могу писать про «муси-пуси». Даже если выходит что-то такое, всё равно там есть подтекст. В каждую песню я что-то вкладываю. Была интересная штука с самой первой песней Quest Pistols, кавером «Я устал». Все продюсеры, которым мы показывали трек, говорили, что это не сработает. Потому что стиль непонятный — не поп, не альтернатива. Мол, текст, где ты говоришь, что устал от секса, в мире, где все сублимируют и хотят его — это не сработает и вообще чушь. Сработало.
Для меня это не просто поп-сцена. Это тысячи людей, которые получают моральное семя
Play Video
Ты не думал перевести «Агонь» на английский и продвигать в Штатах?
Нет, не думал.
А сделать аналогичный проект там?
Да. Есть предложения. Я работал над этим, были коллаборации, но правовая часть мне не до конца подходит. Предлагали работать с Disney, предлагали работать Atlantic Records штатным продюсером. Но мне это не подходит. Моя идея — развить The Gitas и с этой позиции уже сотрудничать с кем-то на своих правах. Сейчас мы получаем очень много предложений на большие деньги, звучат цифры в семь миллионов, которые могут вскружить голову, но по сути тебя хотят просто трахнуть везде, где смазано и не смазано.
Как эти люди узнают о тебе и твоей работе, какие каналы срабатывают?
Следят в соцсетях, приходят на концерты. Есть люди, которые предлагали нам что-то три года назад и до сих пор звонят, говорят «ну чё, давайте». Представляешь, какие они коршуны. Говорят, приходи к нам, будем тебя иметь каждый день очень сильно. Они следят за тобой и продолжают предлагать, пока ты не сломаешься. Большинство людей подписывает эти бумаги.
Последнее предложение было от большой компании по лицензированию музыки для рекламы и фильмов. Мы с ними боролись по поводу контракта два месяца, в итоге просто заблокировали в сообщениях, потому что борьба могла продолжаться вечно. Ты им говоришь, как хочешь поменять контракт, они меняют и исправляют что-то ещё. Наш юрист сказал, что разговаривать с ними нет смысла, лучше просто прекратить.
Ты как-то вскользь сказал в соцсетях, что в последние пять лет проходишь мощную школу смирения, пота и крови. Звучит достаточно трагично.
Но это не трагично. Я считаю, это большой плюс. Я желаю каждому пройти такую школу. Не такую же, а свою, но обязательно школу. Люди, которые ко мне приезжали, даже близкие друзья или бывшие друзья, почти все говорили, что нет смысла столько работать.
Я считаю, это слабость — не идти к своей мечте
Ты или зарываешь свои амбиции далеко и успокаиваешься, или работаешь упорно — то, что я и делаю с утра до вечера. Слава богу, занимаюсь только музыкой и не нужно делать чего-то другого. Другое я перепробовал в детстве: разгружал, загружал, продавал газеты, мыл машины. А теперь пробиваю путь к своей мечте. Это занимает всё моё время. Это пот, кровь и смирение. Почему смирение — когда ты приезжаешь от тысяч людей к пяти, это сложно. Я видел, как люди просто сгорают. Я стараюсь принимать эти условия. Когда ты их принимаешь, всё получается. Сейчас я полностью доволен развитием группы.
Ты не раз говорил, что твой дом теперь там, потому что там твоя семья. Но мне кажется, ты следил и переживал по поводу происходящего здесь. Меня пробрало до мурашек, когда ты без комментариев выложил песню «Кращий з кращих» в аккурат после расстрелов на Майдане. Эти шумы в начале — мне же не показалось?
Это шумы реальных событий на Майдане, когда снайперы расстреливали людей. Я не высказывал своё мнение, потому что высказываться, сидя там… Мне писало много людей: «Чого ти мовчиш? Чому нічого не кажеш?» — я отвечал, чтобы они шли на хуй и не трогали меня. Потому что это неправильно — иметь мнение, не будучи в ситуации. Даже здешние люди, которые сидят на диванах и высказываются — это неправильно.
«Кращий з кращих» действительно была высказыванием на тему. Это моя старая песня, но она подчёркивает сложившуюся страшную ситуацию. Единственное, что мне обидно: никто эту песню не поддержал. Её записали очень талантливые американские музыканты, я потратил много денег на продакшн, это был мой вклад. По сути, это был мой комментарий.
Я написал на Громадське, по-моему, на ICTV, куда-то ещё. Послал песню в большие СМИ, но никто не отреагировал. Да и люди не сильно обсуждали и делились ею в соцсетях, ничего не делали. Честно скажу, после этого я в принципе отключился от ситуации. Где-то следил, где-то не следил. Сейчас у меня очень радикальные взгляды и я не знаю, должен ли по этому поводу высказываться, потому что не собираюсь принимать во всём этом участия.
Сейчас мы получаем много предложений на большие деньги, звучат цифры в семь миллионов, которые могут вскружить голову, но по сути тебя хотят просто трахнуть везде, где смазано и не смазано
Play Video
Ты упомянул друзей, которые приезжали к тебе в Лос-Анджелес, и я вспомнил Дорна. В чём заключалось твоё участие в записи альбома «OTD»?
Я участвовал в написании текстов почти всех треков. Мы вместе сидели и делали их, расходились, сходились и делали снова. Я присутствовал при записи, знакомил Ваню с какими-то людьми.
Ты, конечно, слышал, что альбом не зашёл и у Вани здесь сейчас сомнительное положение.
Да, мне грустно. Мы говорили с Ваней по этому поводу. Он неправильно рассчитал свои ходы. Вся эта ситуация с интервью — он не отследил, что происходит. Интервьюер спровоцировал — и его понесло, начал говорить глупости. Поддерживаю ли я сказанное — категорически нет. Это было очень неправильно. Нужно отвечать за свои слова. Изменилось ли моё отношение к Ване? Нет. Он как был моим другом, так и остаётся.
Мне очень жаль, что Ваня так и не нашёл, что ответить. Но ещё мне очень жаль, что люди продолжают его давить. Тем более, всё так переплелось — кто откуда приехал, кто для кого играет. Нужно больше внимания обращать на правительство и то, что делает оно. Протестовать не под концертными залами, а под Верховной Радой. Порошенко не давать выступать или кому-то ещё. Потому что самые страшные волки сидят внутри амбара.
В последнее время принято говорить о том, как классно развивается украинская музыка. Ты из Лос-Анджелеса замечаешь это развитие?
Не могу сказать, что стало классно, но появилось движение. Сейчас вспомню что-нибудь… Мне нравится Constantine. В плане мировой музыки, может, там нет ничего нового, но это свежо, вкусно, современно. Не знаю, что ещё. Назови мне что-то. Я вот слышал о группе Latexfauna, но даже не проверял, что они играют.
Хорошо. Например, складывается впечатление, что ты иронично относишься к украинским гитарным группам. O.Torvald, Stoned Jesus, Sinoptik…
Stoned Jesus — это неплохо. Ничего нового, опять же. Но это неплохо, у них успех во всём мире. O.Torvald — тоже успех, это работает. Но лично мне это смешно. У меня было такое отношение с самого начала, оно же и сохранилось, для меня Женя Галич — пластмассовый приспособленец, не цепляет.
Чего не хватает украинской музыке?
Оригинальности. Все продолжают смотреть друг на друга и думать: «Ну, я же немного лучше играю — значит, всё нормально». А дело-то не в этом. Эксперименты. Нет экспериментов. Мне кажется, музыка должна быть спонтанной, в ней должна быть эмоция. У нас же революция в стране, у нас должно быть много хороших панк-рок групп, тяжёлых групп. А их нет. Все пытаются приспособиться. Как и везде, как и в Штатах. Меня удручает и раздражает, что все подстраиваются под рынок. Даже я. (улыбается)
Нужна самобытность. Все пытаются попасть в струю, чтобы и деньги зарабатывать, и то, и всё. Я понимаю, это прекрасно, но должен быть нерв. Если ты играешь рок-музыку, ты должен кровью рыгать. Мировая рок-музыка меня тоже не устраивает. В итоге мне больше нравится электронная.
Нужно протестовать не под концертными залами, а под Верховной Радой. Потому что самые страшные волки сидят внутри амбара
Play Video
Но ты продолжаешь делать рок-музыку, почему?
Потому что мне есть что сказать в рок-музыке.
Но не в электронной?
В электронной тоже. Я делаю разную музыку, много чего не открыто: у нас есть клипы, которые мы не показываем, миксы, которые не светим, коллаборации, о которых я пока не говорю, не вижу смысла. Следующий альбом The Gitas будет с электроникой.
Ты сказал, что тоже подстраиваешься под рынок. В чём это заключается?
Например, у нас возникла идея поработать с несколькими продюсерами. В какой-то степени, это прогиб, но это не зазорно.
Сейчас у «Димной Суміши» солдаут в Sentrum, это больше тысячи человек, и объявлен дополнительный концерт. Это неожиданный ажиотаж для тебя?
Ожидаемо, приятно, но это не ажиотаж. Это естественно, мне кажется. Мы не играли шесть лет. Если бы люди не пришли — вот это было бы удивительно. С людьми, которые ходили на наши концерты, мы были семьёй. Эта близость заключалась не в «я вас люблю» со сцены. Мы могли быть жёсткими, мы могли быть любыми. Если охранники давили кого-то из поклонников, я спрыгивал со сцены и дрался с охранниками. Мне кажется, это естественно. Неестественно, что все эти годы меня не особо поддерживали в Америке. Все говорят: возвращайся, у нас галушки с варениками, мы тебя так любим, только будь с нами. Нет, я не буду больше ни с кем, я уехал.
В чём должна заключаться эта поддержка? Я знаю многих, кто любит The Gitas.
Я получаю много сообщений вроде «наигрался и хватит». Люди не понимают, что это не игрушки.
То есть, даже сейчас, когда объективно ты более востребован здесь, тебе этого недостаточно?
(Чемеров оживляется, его глаза сияют) Интересно получается, как со стороны это выглядит. Я прохожу путь. Это годы. Если ты не ворвался в случайность. Я мог бы уже стать суперпопулярным там, но не на своих правах. А я иду по полному DIY. Я играю в большую игру с большими игроками. Это настоящий вызов, это немыслимо. Таких, как я, там раздавливают сапогом по асфальту. Но я хочу это делать. Я хочу честно дойти до чего-то большего, не растеряв себя, не продавшись. Поэтому всё так сложно и непонятно со стороны.
Я не вижу другого пути. Я не хочу возвращаться сюда и становиться героем Украины. Хотя понимаю, что сейчас это сделать очень просто. Там я учусь. Там я понимаю, как сделать шоу. Волнуюсь, как сделать шоу здесь. Всё-таки мы шесть лет не играли. Меня с трудом выпускали из страны, семью так и не выпустили.
Таких, как я, там раздавливают сапогом по асфальту. Но я хочу это делать. Я хочу честно дойти до чего-то большего, не растеряв себя, не продавшись. Поэтому всё так сложно и непонятно со стороны
Play Video
Складывается ощущение, что The Gitas тебе показать интереснее.
Не могу сказать. Я в таком состоянии, что не могу сказать, что мне что-либо интересно. Я прилетел в родной город, ночью приехал в отель, слышу украинскую и русскую речь и не понимаю, что происходит.
Тогда так: с какими эмоциями ты соглашался на эти концерты? Тебе интересно поностальгировать или, может, показать, что ничего лучше, чем «Димна Суміш», с тех пор не появилось?
Я не то что соглашался — я их инициировал. Не видел смысла приезжать сюда просто так, увидеть друзей-родственников и уехать. Я музыкант, артист. Я уехал и меня долго не было. Возвращаться просто так – не круто. Собрать «Димну Суміш» — круто. Люди столько просили, почему бы не дать им то, о чём просят. Это даётся мне очень сложно, дорого и якобы напряжно. Но удовлетворение, чувство того, что ты всё-таки служишь, а не берёшь — это очень классно.
Фото: Алина Кучма
Подписывайтесь на
наш канал в Telegram.
