Новые альбомы: The xx, Bonobo, «Ла-Ла Лэнд»

The xx «I See You»
Young Turks

Однажды трое ранимых друзей выбрались из комнатушек, чтобы неловким шёпотом поделиться тревогами, знакомыми каждому юному сердцу — так в 20 лет они стали героями поколения, их дебютник получил Mercury Prize, но поиск уверенности в себе только начинался. Восемь лет спустя, к третьему лонгплею «I See You», ребят не узнать — они танцуют и заводят публику на главных фестивальных сценах от Калифорнии до Дорсета, поют для Мадонны на Манхеттене, тусуются в Лос-Анджелесе на Дне рождения Майли Сайрус с последующим «а поедемте все к нам». Сидение на подоконнике, обхватив ноги руками, осталось в туманном прошлом.

Jamie xx, самый робкий участник, с выходом собственной пластинки «In Colour» превратился в поп-звезду. Обретённая раскованность отразилась и на звучании группы — с самого начала альбома («Dangerous») фанковые фанфары дают понять, что как раньше уже не будет. Подобно сольнику Джейми, здесь хватает затейливо вшитых семплов — от неузнаваемого лоскута из хита 80-х группы Hall & Oates («On Hold») до саундтрека к «Молодости» Соррентино («Lips»). Но всё же это не продолжение самостоятельной карьеры электронщика — остальные участники тоже прошли свой путь к раскованности: Оливер поборол алкозависимость (о былом страдании от гедонизма он поёт в «A Violent Noise»), а Роми прокачала сочинительские способности, анонимно сочиняя хиты для поп-звёзд в паре с Райаном Теддером из OneRepublic, попутно ещё и распелась как никогда. От стиля первых альбомов остались лишь редкие маячки вроде гитарных партий Роми («Performance»).

Если раньше «иксы» делились чувствами так, будто их никто не слушает, то в «I See You» они понимают: их слушают все. Тут уж не до застенчивости. Став профессионалами, Джейми, Роми и Оливер сохранили главное: способность слышать себя и друг друга помогает им извлекать чувства в песнях, а скромность позволяет достигать сдержанного, интеллигентного звучания, даже когда доходит до фанфар и танцевальных мотивов — звучания, которому нужно время, чтобы раскрыться. Это сочетание и делает The xx особенной группой.

Bonobo «Migration»
Ninja Tune

У Саймона Грина талант. Он может собрать пёстрый набор музыкальных элементов и тембров — эйфорические струнные, безмятежную арфу, брейкбитовые барабанные лупы, органические звучки, несколько джазовых аккордов на фортепиано, семпл из R&B хита 94-го года («Kerala» с вставкой из «Baby» Брэнди), марокканские мотивы («Bambro Koyo Ganda» при участии Innov Gnawa), вибрации бруклинских клубов («Outlier») — и заставить их звучать целостно, благозвучно и… пресно.

Когда твоя безмятежная музыка уже стала лекалом в жанрах downtempo и easy listening, пора бы подумать о чём-то новом. Альбом «Migration» растянут больше, чем на час, однако ему, как и прежним работам Bonobo, не хватает импульсивности. Такую музыку удобно слушать, она наполняет комнату воздухом, но при этом на неё не приходится особо отвлекаться. Вот только творчества в этом меньше, чем могло бы быть. Конфликты и вспышки возникают лишь изредка — в кульминации «Outlier» или «No Reason», совместного трека с Ником Мёрфи, хотя здесь, возможно, заслуга второго. С другой стороны, если позволить Грину оставаться специалистом по звуковому дизайну и декору помещений, то стоит признать, что пластинка «Migration» — его самая искусная работа.

«La La Land» OST
Interscope Records

Однажды в общаге Гарварда двое соседей по комнате, игравших вместе в группе, задумали мюзикл о любви к джазу, городу и мечте. Один из них, Дэмиен Шазелл, в итоге стал режиссёром. Второй, Джастин Гурвиц, ушёл в академическую музыку. Но идея продолжала донимать их по ночам. Так начался «Ла-Ла Лэнд», который спустя полтора десятка лет принёс обоим по «Золотому Глобусу» и почти наверняка принесёт пару-тройку «Оскаров». О ретроградном отношении Шазелла к джазу сказано достаточно — когда персонаж Райана Гослинга говорит, что джаз умирает, остаётся только фыркнуть и поставить ему Роберта Гласпера, Эсперансу Сполдинг, Камаси Вашингтона. Если же отбросить продиктованное конъюнктурой пуританство режиссёра, а говорить только о саундтреке, который сочинил Гурвиц, открывается дивный мир.

В этих песнях композитор неожиданно мастеровито сочетает кураж классики Бродвея, стиль бибопа в духе Бада Пауэлла, галантность свинга молодого Синатры, наивность баллад диснеевских принцесс и глянцевый блеск поп-музыки. Хрупкая «City of Stars» западает в сердце с первого прослушивания — мало того, что мелодика практически обязывает, так ещё и исполнение Гослинга и Стоун, не профессиональных вокалистов, делает её близкой и понятной. На контрасте «Start a Fire» с вокалом Джона Ледженда выплёскивает сатиру на современный нео-соул, с нарочито шаблонным текстом, насмешливыми синтезаторами и духовыми, заигрывающими с опостылевшим хитом «Uptown Funk». Чем дальше, тем больше песни взаимодействуют, переливаются и в эпилоге сплетаются воедино.

Если отключить картинку, здешние аранжировки не потеряют в помпезности и красочности. Пусть приторно, пусть отполировано — таков почере Голливуда со времён Бернстайна, Гершвина и Голдсмита. И Гурвиц не паразитирует на этом стиле, а признаётся ему в любви. Поп-музыка давно не звучала так хлёстко и, вместе с тем, невинно.

Случайные факты:

• В песне The xx «Say Something Loving» на барабанах играет участница Warpaint Стелла Мозгава.
• Bonobo после работы с группой Rhye над треком «Break Apart» подумывает спродюсировать ребятам альбом.
• У Райана Гослинга есть своя группа Dead Man’s Bones, с которой в 2009-м он выпустил пластинку. Все партии на фортепиано в «Ла-Ла Лэнде» при подготовке к съёмкам записал пианист Рэнди Кербер, затем шесть дней в неделю по два часа в день Гослинг брал уроки игры, заучивая музыку наизусть. К моменту начала съёмок он играл все партии без дублера и спецэффектов. С похожей интенсивностью Гослинг и Стоун брали уроки бальных танцев и степа. Все репетиции заняли три месяца.