Сегодня Иван Дорн выпустил англоязычный альбом «Open The Dorn». Comma — издание о музыке, и писать, в первую очередь, хочется о ней. Но условия таковы, что мало кто воспримет отсылки к гэриджу 90-х и нью-вейву 80-х, пока не объяснишься, свой ты или враг. Попробуем разобраться, как с этим быть.
Зевс или Ра, царь или священник, гороскопы, политики, инопланетяне — человек всегда уповал на «высшие силы» в том, что ему непонятно, неподвластно. Мы ждём от других, что они сделают нашу жизнь лучше. Отождествляем себя с персонажами фильмов, песен. Видим в рекламных роликах и на глянцевых обложках утопический мир, к которому, сознательно или нет, стремимся. Но за взглядом с обложки скрыты не бумажные советы психолога и диетолога, а личность со своими проблемами, страхами, отклонениями, мотивацией, несовершенством, которые мы стараемся не замечать.
Зевс или Ра, царь или священник, гороскопы, политики, инопланетяне — человек всегда уповал на «высшие силы» в том, что ему непонятно, неподвластно. Мы ждём от других, что они сделают нашу жизнь лучше. Отождествляем себя с персонажами фильмов, песен. Видим в рекламных роликах и на глянцевых обложках утопический мир, к которому, сознательно или нет, стремимся. Но за взглядом с обложки скрыты не бумажные советы психолога и диетолога, а личность со своими проблемами, страхами, отклонениями, мотивацией, несовершенством, которые мы стараемся не замечать.
Мы вытёсываем из занозистых брёвен всё новых и новых божков, чтобы топить их в реке и менять на следующих, забывая, что это всего лишь брёвна. Они хороши, чтобы добывать огонь, ни больше, ни меньше. Так случилось и в этот раз
В интервью российскому журналисту Иван Дорн не отмолчался, не попросил поменять тему. Он высказал свою позицию, причём не заявил ничего нового. Соглашаться с ним или нет — с этим разберёмся чуть позже. Но всё это Дорн уже говорил раньше.
«Давал деньги на пострадавших, а не на АТО» — это было в многочисленных текстах в феврале 2015-го.
В Газете.ру.
На «Вестях».
В «Теленеделе».
При этом деньги на пострадавших давались непублично, без лишнего пиара.
«Надел кофту с трезубцем, чтобы никто не вонял» — логичная реакция на травлю по любому поводу. В придачу — цитата из прошлогоднего интервью «Украинской правде».
Автору монтажа из скандального интервью удобно показать фрагмент с концерта, где Дорн говорит «проблемы у них в головах». И неудобно показать, как полные залы во всех российских городах по просьбе Ивана дружно передают привет и свою любовь Киеву. Неудобно вспоминать и последний московский концерт другого украинского артиста, когда конфликт только завязывался, с десятками жёлто-синих флагов и табличек о любви к Украине под песню «Родина». Неудобно представлять, в скольких семьях смешиваются украинские и российские паспорта.
Эта ссора/конфликт/война гораздо сложнее трёхминутного монтажа в социальных сетях
Она завязана на невинной крови и промытых мозгах по обе стороны линии фронта. «Примирение скоро случится, оттепель начинается» — в это хочется верить до последнего, чтобы сохранить тысячи невинных жизней. Хоть и понятно, что это самообман.
В эпоху пост-правды не зазорно игнорировать медиа и политиков, слушать только тех, кого знаешь лично и чьим мнением дорожишь. Когда ты публичен, ты особо стремишься укреплять своё окружение и жить в нём. Спины близких становятся единственным надёжным оборонительным валом. Это тоже даёт искажённую картинку. «Кендрик, оказавшись перед Трампом, что ты ему скажешь?» — вряд ли умный и независимый артист спросил бы Трампа о неопределённости в связи со знаком зодиака.
Окей, получили сказку об Иване-дураке в гостях у Путина, который ляпнул не то и не только задел регулярную диванную армию, но и оскорбил действительно пострадавших от конфликта.
Чтобы чётче подбирать выражения в интервью, достаточно один раз съездить в прифронтовой военный госпиталь
Но самое показательное в этой истории — не интервью, а реакция на него. Она вскрыла и лишний раз подчеркнула множество проблем в обществе.
Во-первых, нами легко манипулировать. Собрать вместе самые противоречивые моменты, вырезать лишнее, сократить часовое интервью до трёхминутной нарезки, добавить эмоциональные документальные кадры, громкий заголовок — и готово, получите безотказный катализатор первобытной агрессии. Насиров, Кононенко, Ефремов, Новинский, Мосийчук и другие фамилии — кто бы мог подумать ещё неделю назад, что они засветятся на сайте о музыке — становятся просто картами в колоде, которые можно перетасовать, сложить в отбой и раздать заново.
Во-вторых, медиа редко срабатывают профессионально, предпочитая щекотать нервы читателей. Один из ведущих новостных сайтов в заголовке называет Дорна трусом. Рейтинговый телеканал ворует фото с сайта радиостанции и пускает поверх него анимированные реки крови. Ведь проще набрасываться на Дорна, чем на настоящих преступников.
Третье. Мы забываем, что если артист пишет хорошие песни, это ещё не значит, что он — первоклассный оратор, специалист в юриспруденции, будущий президент. Часто артист и сам забывает об этом.
Четвёртое. Чем популярнее артист, тем меньше он принадлежит себе. Ты мог устать, волноваться, быть в депрессии, но это только твои проблемы. И не важно, чего ты добился ранее.
Не теряй бдительность или проиграешь. Сначала думай — потом говори. Популярность в этом плане похожа на погружение в океанскую впадину в тяжёлом скафандре. Всё больше давление, всё ближе неизбежное дно, главное — беречь кислород
Пятое. Артисты недооценивают важность менеджеров. Если музыкант, которому даже тексты песен даются сложнее, чем ритмы и мелодии, теряется в словах, объясняя свою достаточно очевидную пацифистскую позицию — должен быть профессиональный пресс-аташе, который вовремя скажет музыканту «эй». Так же, к слову, если музыкант пишет англоязычный альбом и хочет прославиться в Штатах — должен быть прыткий американский агент, это едва ли не важнее модного саунда.
Шестое. Очень маленький процент людей действительно заинтересован в музыке. Людям нужны зацепки, истории, легенды. Пиар звучит громче любых гитарных усилителей. Вряд ли СМИ так обсуждали бы альбом Ивана Дорна, как обсуждают интервью.
Седьмое. Хочешь узнать корень проблемы — спроси «где деньги, Лебовски?» Украинский шоубиз по-прежнему зависит от России больше, чем кажется, а артисты всё меньше боятся пересекать границу. Десятки ключевых имён украинской сцены числятся в каталоге ключевого российского концертного агентства. Просто они осторожнее дают интервью, осмысленнее подходят к гастарбайтерскому бизнесу. Тех, кто принципиально игнорирует Россию и при этом там не запрещён, остаются единицы. Это тема отдельного долгого разговора.
Как после всего этого быть с музыкой? Как быть с тем, что «OTD» — это не только Иван Дорн, но и талантливая Дорнабанда? Нестандартный продакшн Пахатама, смелые идеи Лимонадного Джо, биты Гюнтера, приджазованные клавиши Александра Огневца, меткие вкрапления гитары Сурена Томасяна — что делать с ними?
Так вот, о музыке. «OTD» — не тот продукт, который может на равных конкурировать с западом и получить «Грэмми». Альбом звучит сумбурно и проигрывает по отполированному звучанию, зато выигрывает по смелым сырым замыслам, снова ломающим устои в наших широтах. Это коробка с кучей идей, взятых преимущественно из клубной культуры и пропущенных через генератор ломанных ритмов и искажённых мелодий под названием Дорнабанда. В ней можно подолгу копаться, отыскивать всё новые погремушки и обсуждать каждую из них.
Остаётся надеяться, что в глобальном контексте музыка переживёт войны и конфликты. Способен ли на это «OTD»? Вопрос остаётся открытым.
