Майкл Фассбендер в практически идеальном фильме об инди-музыкантах. Рекомендуется всем меломанам.
Дарья Дашлинг — о том, как сценаристы пришли к образу головы из папье-маше и почему в этой комедии больше смысла и жизни, чем в породистых драмах.
В приморском английском городке самопровозглашенный музыкант Джон пытается сочинять песни. Получается не очень, о чем он жалуется в пятидесяти разных соцсетях, добавляя длинные глубокомысленные хэштеги. Всё меняется, когда клавишник проезжей группы с непроизносимым названием The Soronprfbs пытается утопиться в холодном море, а Джон очень кстати попадается под руку их менеджеру. И очень кстати умеет играть на клавишах. Но то, что должно было быть парой концертов в выходные, вдруг оказывается поездкой в дом в лесу для подготовки нового альбома. То, что должно было быть группой, в которой можно поиграть и прославиться, оказывается сборищем престранных персонажей, лидер и идейный вдохновитель которого, носит огромную голову из папье-маше и никогда её не снимает. Джон, тем не менее, настроен достичь признания, и, оставаясь в The Soronprfbs, начинает вести по этому поводу собственную деятельность.
Это не просто кучка ряженых, карнавал или цирк, это кино, сделанное с умом и любовью, и при всей своей чудаковатости очень привязанное к реальности
Фильмы вроде «Фрэнка», заранее позиционируемые как комедии про людей со странностями, всегда рискуют свалиться в глубокую, заполненную зрительской печалью яму бестолковости и излишеств. Если, конечно, не перейдут из абсурда в гениальность, но на то она и гениальность, чтобы являть себя один раз в большое количество лет. Так что заранее стоит сказать, что «Фрэнк», в общем-то, и не комедия даже. Да, там много смешного, там много абсурдного, но так сбалансировано с печальным и даже трагичным, что во время закрывающих титров пробирает чуть ли не до слез. Это не просто кучка ряженых, карнавал или цирк, это кино, сделанное с умом и любовью, и при всей своей чудаковатости очень привязанное к реальности.
Даже самый, казалось бы, безумный элемент — маска-голова Фрэнка — навеян комиком Крисом Сиви, использовавшим идентичную голову в выступлениях своего альтер эго по имени Фрэнк Сайдботтом, и тоже иногда носившим эту голову вне сцены. Один из авторов сценария, Джон Ронсон, собственно, играл в группе Сиви на клавишах.
Редкая возможность доказать, что актерская игра — это не просто смена выражений лиц
Фильм, конечно же, представляет собой фантазию на тему, но реалии музыкального быта проступают очень явно, начиная с первых кадров, а вернее с первой напетой мелодии. Здесь и попытки сочинять на пустом месте, и навязчивое стремление (обязанность?) раскручиваться в сети, и маленькие душные бары с глохнущей аппаратурой, и уж совсем технические процессы вроде записи звуков воды и кастрюль. Поэтому и юмор, казалось бы направленный на чудаковатых артистов, рикошетит вовсю. Конечно, группа, в которой менеджер спит с манекенами, кто-то не говорит по-английски, а кто-то бегает за остальными с ножом, не блещет нормальностью. Но самый острый выпад приходится как раз на тихий островок обыденности, новичка Джона.
Пока Джон тужится в попытках породить поп-песню «со смыслом» про незнакомок на улицах, Фрэнк умудряется из торчащей ворсины ковра на лету сочинить прелестный монолог со своим собственным почерком. За почерк в этом случае отвечают и актерская команда, которой дали поимпровизировать, и, конечно же композитор Стивен Ренникс, наколдовавший неистовое гудение The Soronprfbs. Главная хитрость музыки «Фрэнка» — умелая игра с жанрами, намёки на знакомый зрителю звук, так что все кажется привычным и новым одновременно, и мелодии объясняют контраст персонажей лучше всяких слов.
На протяжении всей истории столкновения коммерческого и некоммерческого продолжают ненавязчиво расти, пока не выливаются в подобие прорыва и выступление на SXSW. Болезненная борьба между сохранением своего голоса и попыткой понравиться аудитории вырастает в гротескно смешную и при этом, пожалуй, самую грустную песню всего фильма «Frank’s Most Likeable Song… Ever».
Не каждая породистая драма может переворошить такое количество важных тем
Ну а хорошему материалу — хорошие исполнители. Да и маска сама по себе — вызов. Редкая возможность доказать, что актерская игра — это не просто смена выражений лиц. Пусть Фрэнк и проговаривает для новичка Джона свою мимику, это, на самом деле, и не требуется. Языка тела и выразительного голоса Майкла Фассбендера вполне достаточно. Хоть нам и хочется увидеть настоящее лицо Фрэнка, шлем для него как ракушка для моллюска — не излишество, а естественная деталь.
В свою очередь, Донал Глисон, обладающий особой ненавязчивой харизмой, в роли рассказчика Джона справляется со сложной задачей — раздражать простотой, но и вызывать понимание одновременно (в конце концов, на его деньги и арендуется студия-хижина). В противовес его простенькому пианино и жалобам в твиттере действует не менее запоминающаяся Мэгги Джилленхол с терменвоксом и ножом, и весь фильм они как чёртик и ангел на плечах Фрэнка нашёптывают ему мечты об успехе с одной стороны и о самовыражении с другой.
В целом же «Фрэнк» похож на своего героя — за маской чудаческой комедии скрывается душа и множество невысказанных слов, которые жестами и музыкой сами собой выливаются на зрителя. Не каждая породистая драма может переворошить такое количество важных тем. Здесь и законы медиа и шоу-бизнеса в век технологий, и конкуренция в коллективе, и борьба со своими демонами, удачная и не очень. И главный почти-отвеченный вопрос: что же лучше, артист без аудитории, художник в своем отстраненном пространстве или наполненный зал, пугающий своим хаотичным ором и видящий в маске только маску? Петь свою мелодию или вносить в неё постоянные поправки ради других? Чьи советы слушать и по каким правилам играть?
И вместо ответа — финальная песня. Своя.
Смотрите фильм «Фрэнк» на большом экране в рамках фестиваля «Новое британское кино». В Киеве: 18 ноября, 19:00, кинотеатр «Киев». Позже в Харькове, Одессе, Днепропетровске и Львове.
