Музыка в жизни Маркеса занимала не меньше места, чем литература, поэтому мы подготовили песенный портрет мудрого и чувственного писателя. Саундтрек, под который можно перечитать его мемуары «Жить, чтобы рассказывать о жизни» или роман «Сто лет одиночества».
Все говорят, что дом — там, где твои книги. А для меня дом — там, где мои пластинки. У меня их больше 5000.
Музыкальный вкус Маркеса впитывал влияния отовсюду — карибское воспитание, детство в окружении сальсы, кумбии и вальенато, звуки аккордеона на улицах Аракатаки и Картахены, молодость в Париже, друзья из арт-тусовки — поэтому в его фонотеке запросто соседствовали народные латино-американские пляски и модерновый рок-н-ролл.
Больше чем любая книга, думаю, мои глаза раскрыла музыка, особенно песни вальенато.
Вальенато — песни о любви, затмевающей сознание. В основном, под аккордеон и диковинную перкуссию. Медленные, чтобы танцевать, тесно прижавшись друг к другу, или зажигательные, чтобы волосы и платье развевались бурей.
О своей страсти к музыке вальенато Маркес мог говорить долго и красиво. Это звуки его родных мест, его семьи, его молодости. Особенно «La Gota Fria» 1938 года, которую писатель называл «идеальной песней». Его жизнь проходила, прежде всего, под аккомпанемент вальенато.
На видео ниже представлен, конечно, обработанный хитовый вариант. Оригинал куда более аутентичный.
Маркес любил сальсу и откровенно завидовал музыканту Рубену Блейдсу, классику жанра. «Хотел бы я быть ее автором», — говорил писатель о песне 1978 года «Pedro Navaja».
Что бы ни случилось, никто не сможет забрать у вас танцы, которые вы уже станцевали.
Танцевальная музыка родной земли вообще приводила мастера в восторг. В мемуарах Маркес вспоминал, как ютился в борделе в портовом колумбийском городе Барранкилья (денег на свое жилье у него не было), каждый день сочинял тексты, а каждый вечер ходил на дискотеки.
Писатель мог ночи напролет танцевать и петь мамбу и болеро, и это рождало в нем «волны свободы». Особенно это касалось знаменитого хита «Mambo №5» короля мамбы Переса Прадо, которого Маркес называл своим «самым старым и важным бессмертным кумиром».
Когда я писал «Сто лет одиночества», то заслушивал до дыр записи The Beatles для вдохновения.
Габо (так называли его в семье) интересовался современной поп-музыкой и рок-н-роллом, и The Beatles занимали особое место в его фонотеке.
Чтобы написать свой главный роман «Сто лет одиночества», Маркес бросил работу pr-менеджера и редактора киносценариев и уединился в кабинете на полтора года. С собой он взял много чернил, бумаги, сигарет, а еще проигрыватель и пластинки Битлов. За это время его семья влезла в долги, писателю пришлось заложить машину, мебель, фен и миксер жены, но только не пластинки.
Манзанеро — один из величайших поэтов Кастилии.
Маркеса настолько завораживали песни и стихи мексиканца Армандо Манзанеро, что он пробовал ему подражать — взялся сочинить болеро, максимально похожее на творения Манзанеро. Попытки длились не менее года, писатель вспоминал этот сочинительский опыт как один из самых сложных.
В 1982 году журналист испанской газеты El Pais спросил у Маркеса, какую единственную пластинку тот взял бы с собой на необитаемый остров. Писатель назвал Сюиту для виолончели №1 И.С. Баха.
Выходит, именно это произведение можно назвать музыкой ста лет одиночества по Маркесу. Все 86 лет его жизни и фундаментальных литературных произведений, все эмоции, чувства, размышления — в этих благородных звуках виолончели.
17 апреля 2014 года наш мир покинул гений Габриэль Гарсия Маркес. Но не его наследие.
Автор картины на главной: Sarah Favreau
Фото: Ulf Andersen/Getty
