Всё на месте — и захватывающие дух эффекты, и люди, и звук, но Нолан как будто собрал их, а потом забыл, зачем. Делимся впечатлениями от самого громкого фильма года.
В не обозначенном датами будущем главной проблемой человечества оказывается недостаток пищи. Урожаи гибнут один за другим, финансирование армии и космических программ отозвано, чтобы сконцентрироваться на фермерском хозяйстве. Купер (Мэттью МакКонахи) — бывший пилот, а теперь, как и все, фермер, живет тихой жизнью, растит двоих детей — смышленую девочку (Маккензи Фой, позже Джессика Честейн) и непримечательного мальчика (Тимоти Чаламет, Кейси Аффлек) , и в свободное время мастерит разного рода электронику, потому что мечту об открытиях никакими кукурузными полями не заглушить.
Тем временем, группа ученых по традиции под руководством Майкла Кейна обнаруживает открывшуюся в солнечной системе «кротовую нору», открывающую путь к возможному спасению медленно гибнущего человечества — мирам, пригодным для жизни и колонизации. Купер оказывается вовлечен в подготовку экспедиции и, оценив шансы своих детей выжить на планете без еды и чистого воздуха, отправляется в компании ученых и задорного робота в сердце тьмы.
Очень бы хотелось, чтобы вместо иксов и игреков, наконец, появились люди
«Интерстеллар» — это колоссальных масштабов зрелище с черными дырами, ледяными облаками, чудовищных размеров цунами. Это продуманный сюжет в рамках заданных полуфиктивных законов, где линии сходятся, чтобы доказать требуемое утверждение: человеческая любовь может преодолеть пространство и время, как бы те ни искривлялись, изгибались и уворачивались. Это выстроенное уравнение, а если что Нолан и любит делать, так это заниматься такой вот сюжетной математикой. Но очень бы хотелось, чтобы вместо иксов и игреков наконец появились люди.
Нолан похож на архитектора из своего же «Начала» — он умело и скурпулезно выстраивает миры, будь то земная пыльная Америка или неизведанные планеты, а заселять и наполнять их смыслом предлагает зрителю, расставляя несколько маячков, которые могут вызвать какие-то личные воспоминания. А могут и не вызвать. И эта нотка фальши, однажды проявившись, начинает мешать, пуская трещину по идеальной картинке.
Расти этой трещине помогает то, что создатели (собственно Кристофер Нолан и его брат и соавтор Джонатан) умудряются делать две противоположные вещи: слишком стараться в написании сценария и… совсем не стараться. Реплики в фильме есть трех видов: «функциональные замечания», «мораль и героизм» и «книжные чувства».
Лучшие моменты у всех персонажей наступают, когда им, наконец, дают помолчать.
Функциональные замечания — это как раз то, ради чего мы все собрались — миллион сюжетных поворотов, которые нужны просто для того, чтобы быть сюжетными поворотами и показывать, как ловко Нолан умеет их склеивать. Действительно умеет, с этим не поспоришь, но зачем — никто не скажет. К концу третьего часа нам будут объяснять каждое нажатие кнопки и каждый шаг персонажей, потому что не дай бог мы не заметим и не оценим как славно все сложилось.
Мораль — якобы то, ради чего организованы все эти повороты, только выполнена она так топорно, что не знаешь, что с ней делать и «куда ставить-то». Три часа Нолан в духе классики отвечает «да погоди ты», но максимум что получается в результате — это несколько клише, и чтобы добить — четыре раза прочитанное вслух действительно красивое, но истерзанное в этом фильме до смерти стихотворение Дилана Томаса.
Ну и книжные чувства, конечно же, когда герой Мэттью МакКонахи должен выйти на крыльцо и за бутылочкой пива обсудить куда катится мир, используя при этом такие навязчивые фразы в стиле летних блокбастеров, что в воздухе начинает само собой пахнуть поп-корном.
Актёрская команда бесстрашно вступает в борьбу с диалогами, похожими на смесь учебника по физике и сборника афоризмов
Лучшие моменты у всех персонажей наступают, когда им, наконец, дают помолчать. Паузы в речи дочки, пытающейся отправить сообщение отцу. Слезы отца, сообщение смотрящего. Взгляды в гигантский, готовящий где-то новый дом для человечества, магически тихий космос.
Вместо полноценного сотрудничества получается борьба актера с автором. Автор пишет неудобный некрасивый текст, актер пытается его играть, идёт через болото текста и харизмой оживляет серость. Нолана любят хвалить за его умение подходить к кастингу так, что команда получается если не оскароносная, то хотя бы с номинациями, а если без номинаций, то уж точно с какими-нибудь фестивальными статуэтками. Но хвалить все-таки следует саму команду, которая бесстрашно вступает в борьбу с диалогами, похожими на смесь учебника по физике и сборника афоризмов.
МакКонахи отрабатывает прошлогодний Оскар и нарабатывает ещё потенциальных наград, да вдобавок явно получает удовольствие от своего персонажа, на него здесь смотреть — радость да и только. Честейн со знанием дела отрабатывает все свои десять строк. Остальные персонажи при чудесном актерском составе всё равно просто выполняют функции помощников, менторов, двигателей сюжета. Среди всего второго плана очень показательно главным очаровашкой оказывается похожий на шкаф робот TARS, не слишком тонко намекающий на HAL 9000. Степень функциональности у него такая же, как у всех присутствующих, но есть хотя бы некий индивидуальный шарм.
На фоне предыдущих работ режиссера «Интерстеллар» выглядит, конечно, гораздо теплее, нежнее и человечнее, но вызвано это по большей части тем, что действующих лиц здесь меньше и для актеров находится хоть какое-то пространство (в нарастающих размерах фильмов Нолана все сильнее начинаешь ностальгировать по камерности «Помни»). Казалось бы, даже Ханс Циммер вместо своего обычного эпического грохота написал саундтрек с космически тихой главной темой и периодически всплывающим всепоглощающим органным гудением (в случаях особо активного действия классический Циммер берет верх, но есть здесь моменты, когда от музыки действительно мурашки по коже).
В фильме очень много хорошего, в нём есть порыв, в нём есть идея, но что-то при запуске этого космического корабля идёт не так, детали отказываются работать друг с другом, рассыпаются и бьются, потому что капитан корабля нет-нет да и отвернется от команды, отпустит штурвал и примется рассматривать цифры, формулы и теории.
И всё на месте — и захватывающие дух эффекты, и люди, и звук, но Нолан как будто собрал их, а потом забыл, зачем. И получается чуть ли не до слёз обидно, что все это, такое нежное, такое почти-идеальное опять брошено в погоне за уравнением, головоломкой, которую можно собрать и любоваться. Обидно, в первую очередь, потому, что что-то гораздо большее, что-то очень важное было совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки, и так легко ускользнуло.
