Стоит этому невысокому парню прикоснуться к клавишам, как под его пальцами разворачиваются целые миры и сталкиваются эпохи: армянские народные мотивы — с классикой, минимализм — с джазом и битбоксом. В его плеере перемешаны Шостакович, Aphex Twin, Radiohead и Thundercat, а в голове звучат микроинтервалы забытой духовной музыки V века. На стыке всего этого Тигран Амасян находит собственное звучание.
Мы застали пианиста в пустом театральном зале, пока на сцене настраивали рояль, за несколько часов до его первого концерта в Киеве и за несколько дней до выхода альбома «An Ancient Observer».
Англоязычную версию текста подготовило бюро редактуры и переводов Correctarium.
Мы застали пианиста в пустом театральном зале, пока на сцене настраивали рояль, за несколько часов до его первого концерта в Киеве и за несколько дней до выхода альбома «An Ancient Observer».
Англоязычную версию текста подготовило бюро редактуры и переводов Correctarium.
Ты записал свой самый хрупкий, но и самый прямолинейный альбом. Это сознательный подход?
Для меня задумка в том, чтобы заставить сложную музыку звучать просто. Мои работы понятны, потому что они мелодичны, но если углубиться, можно обнаружить много нюансов. Они лишь представлены в форме, которую легче постичь.
Один из ключевых треков альбома называется «Fides Tua», что значит «Твоя вера». Какое место вера занимает в твоей жизни?
Я посвятил эту песню моему дяде, умершему в начале 2012 года. Он так повлиял на меня, что и не описать. Ставил мне много джаза, когда я был совсем маленьким. Мне было 3 или 4 года, когда он сказал: «Знаешь, однажды ты встретишь Херби Хэнкока, Чика Кориа, всех этих людей, и ты сыграешь с ними». Тогда это были лишь разговоры, но потом всё сбылось. Видеть, как сильно дядя верит в меня, было безумно важно. Это вера, которая меня направляет. Я написал «Fides Tua» через три или четыре дня после дядиной смерти.
Для меня задумка в том, чтобы заставить сложную музыку звучать просто
Play Video
Древний наблюдатель — An Ancient Observer — это высшая сила, которая следит за нами?
Древний наблюдатель — это мы. Это альбом об искусстве наблюдения, осознании что вечно, а что мимолётно. Например, из окна своего дома в Ереване я наблюдаю гору Арарат. Каждое утро я просыпаюсь и вижу нечто, расположенное там миллионы лет. Но пейзаж с деревьями и птицами испещрён следами от самолётов, спутниковыми тарелками, электрическими проводами. Для меня это пробуждение каждый раз экзистенциально. Ты будто смотришь на само время, чувствуешь себя живым в его искривлении. Это чудесное ощущение вдохновило меня писать новые сочинения и стало темой альбома.
Кто бы ни жил в этом регионе пять тысяч лет назад, они видели то же небо, ту же гору. Это невероятно, иметь возможность созерцать эту картину сейчас, как это делают кинематографисты, фотографы, художники. С музыкальным созерцанием то же самое.
Play Video
Полагаю, это ощущение усугубил недавний проект «Luys I Luso», в котором ты воссоздал армянскую духовную музыку пятого века, верно?
Абсолютно. Это был важный проект для меня как музыканта и человека. Я планировал заняться им лет десять, но не хватало смелости. Когда берёшься за религию, ты должен действительно хорошо понимать, что делаешь. Я боялся, что у меня нет права касаться этой темы, ведь я не сильно религиозен. Но музыка помогла обрести нужную веру. Музыка — механизм, открывающий путь к Богу.
Для проекта тебе нужен был хор с голосами священников и знанием современной классики — сколько попыток ушло на то, чтобы найти подходящий?
Кто-то просто порекомендовал мне этот хор, и я быстро остановился на нём, потому что его участники разбирались в церковной музыке в целом. Но это было только начало. Я знал, что нужно ещё много поработать с ними, прежде чем мы поймём друг друга.
В армянской народной и духовной музыке нет полифонии, издавна всё строилось на монотонных мелодиях и микроинтервалах. Но потом Кавказ попал под влияние классической музыки, а следом пришёл Советский Союз — и всё стало немного квадратным, мол, давайте представим, что микроинтервалов вовсе нет.
Так что самой тяжёлой задачей было вернуть хор к истокам, убедить, что это, конечно, очень славно, что вы поёте армянскую церковную музыку с гармониями Вагнера и духом XIX века, но до аранжировок Екмаляна было ещё по меньшей мере четырнадцать столетий, когда эту музыку пели совершенно иначе. В процессе я провёл много собственных исследований.
Музыка — красивая вещь, но одной музыки мало
Play Video
Ты вкладываешь так много энергии в сочинение и исполнение музыки — как ты восполняешь эти внутренние запасы?
Много поэзии, кинематографа, изобразительного искусства любого рода — всё, в чём есть душа. Музыка — красивая вещь, но одной музыки мало. Посещение монастырей тоже помогает, в Армении и где-угодно. Например, сегодня я был в Киево-Печерской Лавре и до сих пор под впечатлением, такое мощное место.
Фото: Юлия Вебер
