Ещё два года назад о Романе Черенове никто не слышал, а сегодня он работает с Джамалой и «ДахаБрахой», записывается с The Maneken и Pur:Pur, ремикширует ONUKA, а недавно стал амбассадором музыкального проекта Pepsi Fuzz, в котором уже поработал с Pianoбоем и обещает новые сюрпризы.
Киевский электронщик Morphom рассказал Comma, как прошёл путь от таксиста и менеджера на стройке до саунд-продюсера и концертного артиста.
Киевский электронщик Morphom рассказал Comma, как прошёл путь от таксиста и менеджера на стройке до саунд-продюсера и концертного артиста.
Многие обратили внимание на проект Morphom, когда вышел клип, где ты колесишь в кузове машины по ночному Киеву с контроллером и играешь свой трек. Расскажи, как проходили съёмки.
Не скрою, идея появилась не на ровном месте. Я увидел акустический лайв Эда Ширана, где он плывёт на лодочке, и подумал: круто, можно взять машину, прилепить на лобовое стекло камеру и снять. В процессе было только две проблемы. Во-первых, я попросил друзей помочь найти тачку, в которой задница вмещалась бы между задними подголовниками. Оказалось, что у кабриолетов в подголовниках дуги не снимаются, у некоторых моделей Renault тоже сесть нельзя, ну и так далее.
Play Video
Мы искали тачки в объявлениях на OLX, звонили и спрашивали: «У вас задница вмещается между подголовниками?» Нашли BMW за 300 гривен в час. Вторая проблема — несмотря на то, что взяли камеру и оптику с хорошей стабилизацией, дороги не позволяли снять так, как хочется. Всё дребезжало, так что отснятые кадры выбирали по единственному критерию: были ямы в этот момент или нет. Причём сам сидишь кое-как, контроллер приклеен к коленям двухсторонним скотчем, он сползает, ты сползаешь — выглядит задорно.
И это действительно было задорно: вечер субботы, мы взяли преобразователь электричества и колонку, я на самом деле играл вживую, музыка звучала, все вокруг восторженно свистели, сигналили, махали. Особенно радовали проезжавшие мимо лимузины с выпускниками и свадьбами, изо всех окон высовывались люди, кричали «давай с нами».
С полицией проблем не было?
Никаких. Тоже интересный момент, когда люди из компании Novation, производителя моего девайса, увидели этот клип, написали мне: «Ого, круто, давай мы выложим это у себя на странице, но есть вопрос: легально ли это было, не возникло ли вопросов у полиции?» А какие могут быть вопросы, я же не нарушаю закон: еду себе в машине, нажимаю кнопки.
Следующий раз на тебя обратили внимание, когда появился трек с Джамалой «Більше». Сколько в треке её, сколько тебя, как всё вообще получилось?
У меня была музыкальная заготовка и набросок по вокалу, и я очень хотел воплотить эту идею именно с Джа. Общих друзей не было, поэтому я просто написал ей в соцсетях: «Привет, было бы круто, если бы мы сделали этот трек». На что получил практически отказ, мол, ты вот так просто пишешь, думаешь, такие вещи сразу решаются, у меня было много попыток с разными артистами, ничего не получалось, так что я, конечно, послушаю, но не пытай надежд.
Если бы мне от фонаря кто-то написал, у меня тоже включилась бы защита. Но в тот же вечер Джа прислала мне готовый трек: после прослушивания её зацепило, и она сама дома записала заготовку вокала так, как слышит. У меня была куча эмоций. Чуть ли не на следующий день встретились, записали демо, покрутили неделю-две, Джа дописала чистовой вокал на студии «Звукоцех» — и готово. Отличная получилась волна.
Вы снова поработали, когда Джамала и «ДахаБраха» записывали песню «Заманили». Юрий Хусточка спродюсировал основную версию, ты — альтернативную. Джамала сама к тебе обратилась?
Позвонил Игорь Тарнопольский (менеджер Джамалы – прим.ред.), сказал, что есть трек, правильная подача артистов с нашим этносом, но звучит он не в формате для радио, не так, чтобы это захотели послушать массы. Я сделал вторую версию быстро, да и выбора не было: Игорь сказал, что это срочно, потому что Джамалу приглашают выступать везде, и этот трек должен стать её визиткой.
Play Video
В 2016 году ты выпустил два собственных альбома. Обычно после релиза артист делает всё, чтобы его продвинуть, сингл за синглом, раздаёт интервью, устраивает туры. Ты же снял пару-тройку видео, несколько раз вышел на сцену — и уже работаешь над новым материалом. Для себя ты как это объясняешь?
Каждый работает со своей сильной стороной. Моя сильная сторона — студийная работа, я устаю от поездок, менеджмента, организационных вопросов. Я люблю фигачить в студии, почему бы не использовать это по максимуму.
Полагаю, это частая дилемма для продюсеров, тот же The Maneken в интервью упоминает, что в нём борются две натуры — студийного продюсера и сценического артиста.
Всё очевидно. Есть, например, Ваня Дорн. Он не очень крутой саунд-продюсер. Но это нормально — чтобы быть настолько крутым артистом, продюсирование приходится оставить на втором плане. Жека старается балансировать. Во многом он — мой кумир. И ты, и я понимаем, что Morphom — не массовый продукт. Надеюсь, мой проект будет интересен искушённому слушателю, который хочет чего-то нового, любит пообсуждать музыку, поспорить о ней. У меня нет амбиций завоевать мир и фанатов.
Я люблю фигачить в студии, почему бы не использовать это по максимуму
Можно вообще музыкой не заниматься и быть популярным. Но я не шарю в этом. Мне кажется, что я умею делать музыку. Ну а если она будет цениться — сделаю закладку в голове, что сработало.
При этом концерты я люблю. Тот же фестиваль Polyana (состоялся в Карпатах в сентябре 2016-го с хедлайнерами Onuka и Deep Forest – прим.ред.). Не знаю, как там было со стороны посетителей, но со стороны артиста — нас подобрали с поезда на ручках, три дня нянчили, посадили на поезд обратно, всё по графику, бережно, классно.
Раз упомянули The Maneken — у тебя есть совместный трек с ним. Это занятно, у одного саунд-продюсера в треке поёт другой саунд-продюсер. Или не только поёт?
Женя — автор мелодии и текста.
Он мог сказать тебе: «Я бы в этом треке сделал иначе»?
Да, мы открыто говорим друг другу, если слышим неудачное звучание или наоборот находим хороший момент, который хочется повторить. Когда мы встретились, то чуть ли не одновременно предложили друг другу записать фичеринг.
Ты хорошо подметил в одном интервью: если мы слышим в песне интересный ход, значит, он уже кем-то запатентован, и тебе остаётся бороться за место в пантеоне авторов, а не копипастеров, отыскивая собственные фишечки в звучании. Первый вопрос — как тебе кажется, какие фишечки отличают The Maneken от остальных саунд-продюсеров? И второй — какие отличают тебя?
Когда я слышу трек, мне кажется, я могу угадать, прикладывал к нему руку Женя Филатов или нет. Люди всё время развиваются, кто-то копает новые технологии, кто-то совершенствует старые. Жека из вторых. Это не хорошо и не плохо, это олдскул, развитый в новую музыку. А я задротствую по свежим технологиям, смотрю YouTube-обзоры примочек и плагинов, и если у меня нет какой-то крутой штуки, бывает, не сидится на месте. Не факт, что эти штуки вообще когда-либо мне пригодятся.
Часто молодые музыканты, которым и двадцати нет, делают обучающие видео по плагинам и показывают такой класс, что смотришь и думаешь: «Ого, усыновить тебя, что ли». Мне за тридцать и я учусь у подрастающего поколения.
Надеюсь, мой проект будет интересен искушённому слушателю, который хочет чего-то нового, любит пообсуждать музыку, поспорить о ней
С Натой из Pur:Pur получился симпатичный трек, причём на украинском, что редкость для неё. Выбор языка — чья инициатива?
Ната в первую очередь задала вопрос: «Ты как это слышишь, на каком языке?» Говорю: «По-любому на украинском». Пару раз Ната приезжала, попробовали — получилось очень естественно. До этого я из сил выбился в попытках вложить украинский язык в электронную музыку, как ни пытался — получалось село. С гитарной музыкой не так, в «Океане Ельзи» и «Бумбоксе» украинский язык лично у меня не вызывает оскомины, а в электронных экспериментах как только какое-то украинское слово «промайнуло» — ты такой: «Что? Что это за слово такое, “промайнуло”?»
Play Video
Я так понимаю, часть вокальных линий в альбоме, включая мотив песни «Мить», придумал ты, верно?
Да.
Почему сам не пробуешь петь? Подвязка под приглашённых вокалистов как минимум усложняет логистику твоих концертов.
Конечно, когда доходит до концертов, меня смущает, что нужно обзванивать всех и узнавать, кто что делает в эту дату. Раньше я десяток лет пел, да и в новом альбоме хотел напеть в трёх треках, но позиция вокалиста — это ответственность, ты становишься медийным лицом проекта. Я не люблю полумер, если ты поёшь, то должен петь охренительно круто. Это требует затрат времени и сил. Всё, что я напел, я показывал Жеке и другим друзьям, все сказали, что здорово, пусть так и будет, но сейчас я всё равно не готов. Вот Ната круто сделала. Катя Роговая — я офигел вообще.
А если взять постоянного вокалиста в концертный состав?
Стабильный вокалист поменял бы концепцию проекта, а мне кажется, что концепция уже испеклась — это фичеринг, постоянный поиск нового. Не хочу никого обидеть, но когда у «Бумбокса» выходит трек, мне кажется, что я с первых секунд раскушу тему и развязку песни. Хочется перемен. Если я сработаюсь со стабильным вокалистом, то уже в другом проекте.
Концепция действительно испеклась, у тебя есть своё звучание, при том, что формально Morphom заявил о себе только в этом году. Наверняка у тебя внушительный багаж за спиной. Как ты от подростка, который пел собственные песни во дворе под гитару, вырос в саунд-продюсера с собственной студией? Какие поворотные моменты были в этой истории?
Кажется, я об этом публично ещё не рассказывал. Лет десять назад я играл в группах инди-поп, метал — короче, где-то трендовую музыку, где-то бунтарскую. В 2008-м попробовал подиджеить. Тогда как раз был бум трешовых вечеринок в непредсказуемых местах — на кораблях, под мостами — которые мы организовывали с Андреем Олдстайлом, Стасом Кутищевым, поначалу с нами ещё был Миша Кацурин. Позже это стало мейнстримом. Сумасшедшее время. В 2010-ом я работал менеджером по продажам в строительстве — это если культурно выразиться. Но вдруг понял, что взрослею, старею, мне 26 и я не хочу всю жизнь работать под чужую дудку, хочу создавать.
Тогда я бросил работу и все обязанности, засел дома на год-полтора, при том, что сам не из Киева, квартира съёмная, семья, как раз задумали первого ребёнка. Влез в долги, но точно знал, что хочу делать музыку. Будучи лайвовым музыкантом, я сел за компьютер и за год научился всему, что мне было нужно. Порой приходилось адски тяжело. Скажем, ночь, жена спит, дома последние 200 гривен — и, простите, пиздец. Я заправляю на эти 200 гривен машину бензином, таксую всю ночь, привожу домой 400 гривен. Так и жили.
После года непонятных ковыляний я начал врываться в компании, в которых, возможно, был нужен звукорежиссёр. Но это не такая популярная профессия. Со временем всё-таки попал на телестудию «Пилот» и на музыкальную студию Baker Street. Нагло врывался, говорил «это умею, это могу», хотя порой не осознавал, о чём идёт речь. Оркестровую музыку для кино? Одной левой, без проблем! А сам одной левой гуглю «Как пишется оркестровая музыка для кино».
Работал на одном долгоиграющем телепроекте, до меня звукорежиссёры четырнадцать лет трудились над ним на ставке пять дней в неделю, а я через две недели понял, что можно составить определённый шаблон, договориться с монтажёром — и делать программу за восемь рабочих часов вместо пяти дней.
Я не люблю полумер, если ты поёшь, то должен петь охренительно круто
Сейчас твой основной заработок — это музыка для рекламы, артистов, кино? Или, может, проект Morphom?
Morphom — это возможность показать, что ты можешь. Приходят люди и говорят «чувак, у тебя там такие звучки крутые, можешь так же сделать ещё разок?» Основной заработок — это артисты. На втором месте кино.
Но для сравнения весь 2015 год я провёл в студии, потом вышел и думаю: «Я сделал 90 серий музыки для кино, главное друзьям не говорить, потому что мне-то кино не нравится». Открываешь Facebook, у тебя там фотографии за 2013-й, 2014-й — а дальше ни одного снимка, потому что ты всё время просидел в студии, делая то, что лично тебе не нужно.
После этого я решил ещё дальше себя загнать и перестал работать ради денег. То есть, я не делаю то, что мне не нравится, даже задорого. Потому что мы — это то, что мы создаём. Мне стыдно, что за год я отморозился от множества предложений, на которые четыре года назад согласился бы не думая, но обмен времени на деньги — это не интересно.
Не важно, сколько ты заработаешь, важно, как это тебя разовьёт
Я не просто так спросил о коммерции и творчестве, ведь ты стал амбассадором проекта Pepsi Fuzz, в котором бренд бросил вызов музыкантам зазвучать по-новому: вы с Pianoбоем записали трек «На вершині», сняли клип, выступили вместе на Atlas Weekend. Похоже, это новая глава для Morphom. Расскажи об этом опыте и как всё будет развиваться дальше?
Для меня главная задача в этом проекте — прежде всего, удивить себя. Морально я готовился к чему угодно, но то, как всё пошло с первых дней знакомства с Димой Шуровым, мне очень понравилось. Впереди ещё два-три артиста, мы уже работаем над звучанием и песнями. Следующая премьера в проекте Pepsi Fuzz состоится в ближайшие недели.
Play Video
Дмитрий Шуров, Pianoбой
«Для меня шок, что мы это сделали, потому что я никогда не работал с электронными музыкантами. Я привык, что мы заходим в студию, записываем барабаны, басы, гитары, фортепиано, вокалы, оркестр на 70 человек, поэтому с недоверием отношусь к людям, которые делают это на компьютере, нажимая на квадратики.
Потом мы познакомились с Ромой, он приехал ко мне на студию с немецкими конфетами, потом я приехал к нему на студию с немецким сухим вином. Оказалось, что Рома вообще не пьёт, а мне нельзя много сладкого, поэтому нас связала только музыка. Рома — очень талантливый человек. Он не играет Баха и Бетховена на рояле, но умеет делать очень жирные басы и знает своё дело».
Play Video
Сколько времени ты проводишь в студии сейчас?
С часу дня до девяти вечера каждый день, невозможно остановиться, всё лепится как снежный ком, но и спонтанные выходные делаю, потому что первоочередные обязанности — это семья.
С чего началась твоя студия, какую первую технику ты купил?
Мониторы. Я считаю себя вредным в плане звука в мониторах. Если ты не слышишь то, что тебе нужно, не можешь визуально представить эти звучки, пощупать их, ты не поймёшь, что с ними делать дальше. Я замучил столько людей и дилеров, пока не определился. Вообще всё важно — и звуковая карта, и микрофон, и гитарные штуки, и коммутация, но больше половины того, что я создаю, на самом деле, можно сделать, имея наушники и ноутбук. Всё.
Какой софт ты используешь?
В основном Ableton и Reaper.
Как ты относишься к заимствованиям в музыке?
Многие артисты приходят ко мне с вопросами «Чувак, ты слышал это? Можно мне так же?» — это выработанная схема мышления. Я адекватно отношусь к понятию референс, это не значит «украсть». Если мы представим несуществующее животное, то не сможем придумать части его тела из элементов, которых не видели. Объективно в музыке происходит то же самое. Например, лейбл OWSLA — это не просто тренд. По их музыке выпускают семпл-паки, чтобы твоя музыка звучала как у них. Причём, как это бывает с трендовой музыкой, сначала слушаешь и думаешь: «Что за тупизна, как такое можно делать?» — а спустя год понимаешь, что она к месту, и она как раз становится популярной.
Какие референсы сейчас самые популярные среди артистов, которые приходят к тебе и говорят «хочу так же»?
«Ocean Drive» Дюка Дюмонта. Он и меня цепляет, я тоже так хочу. Упоминают Криса Брауна, The Weeknd, но сегодня это уже не новая волна поп-музыки. Всегда интереснее хвататься за треки, в которых происходит что-то для тебя непонятное.
Фото: Алина Кучма
