Есть такое место, где иудеи, мусульмане и христиане объединяются, чтобы показать всей планете, как с помощью музыки можно переступить через самые ожесточенное споры и жить в мире. Это Jerusalem Sacred Music Festival, состоявшийся 8-12 сентября.
Как ортодоксальная культура и старый город легко вступают в связь с современностью
Как сказал наш гид, в этот город не входят и не въезжают — в Иерусалим восходят. Впервые попав на площадку фестиваля, ты чувствуешь, как происходит разрыв шаблонов и начинается, видимо, то самое восхождение. Ты ожидаешь увидеть старый город, наполненный музыкой предков, с их стертыми и ушедшими в легенды плачущими голосами, но видишь совсем другое. Белокаменные стены украшены блестящими графическими 3D-mapping иллюзиями.
Уже на входе публику приводят в движение dj-сеты. Взгляд завораживает игра световых декораций, удобная навигация, радующая пальцы полиграфия, дизайн (никакой вкусовщины), зоны для отдыха — все продумано до оттенков, полутонов, миллиметров. И все это разворачивается на фоне исторического контекста — Башня Давида была построена во II веке до нашей эры и многократно перестраивалась христианами, мусульманами, мамлюками, османскими завоевателями. А теперь в ней ты.
Уникальность фестиваля сакральной или, как его еще называют, этнической музыки в том, что стены старого города, где происходит действо, стирают временные рамки, а мультикультурность музыкальных представлений стирает географические границы и ты остаешься один на один с музыкой, вне времени и пространства.
В вечерних сумерках публика с ярко подчеркнутой индивидуальностью каждого складывалась в феерический образ космопорта из «Пятого элемента»
Что музыка может рассказать о тех, кто ее слушает
У каждого фестиваля есть своя публика. Здесь я видела все поколения. Видела старика в коляске, которого привез внук. Видела молодую красивую пару с грудным младенцем, которого папа носил на перевязи все дни фестиваля. Видела пожилых леди, которые вскакивали в танце, по-восточному покачивая бедрами, и вызывали улыбку у сидящих рядом мужчин. Видела визжащих и прыгающих девчонок, нисколько не стесняющихся своих эмоций. А свою спутницу видела спящей в ящике для музыкальных инструментов, отдыхающей перед ночной частью концертов.
В вечерних сумерках публика с ярко подчеркнутой индивидуальностью каждого складывалась в феерический образ космопорта из «Пятого элемента». С наступлением ночи люди, стоящие в бойницах башни, превращадись в мистические силуэты большого исторического шоу без начала и конца. Красивых, счастливых людей разных этносов, культур, стран и судеб объединило небо Иерусалима и не связанная никакими религиями и постулатами интуитивная мудрость и мораль. Их общий язык — только музыка.
Как музыканты меняют мир
Все, что я увидела в публике, я увидела и в музыкантах. На одной площадке можно было увидеть отца и сына, француза и араба, европейца и африканца. При этом коллективы явно формировались не по внешнему признаку — не нужно быть музыкальным критиком, чтобы оценить их профессиональный уровень. Фестиваль собрал музыкантов, ориентированных, по меткому выражению Гидона Кремера, не на успех и славу, а «на службу партитуре и вечности».
Американнский коллектив The Klezmatics — одна из самых старых и титулованных команд, поющих клезмер. Музыканты впечатлили своей виртуозностью, играя по очереди на саксофоне, гитаре, органе, бубне. Еще одним сюрпризом стал исполнитель госпела, музыкант поразительной харизмы Joshua Nelson. Его ужимки напомнили Эди Мерфи, а виртуозность клавишника — Херби Хенкока.
Но больше всего поразили The New Jerusalem Orkhestra Ensemble. Классические музыканты с моторикой диджеев и напором рокеров устроили феерию. Молодой участник с дредами и в смокинге рассказал нам, как встретил свое призвание: после школы отец отправил его в Иран, где парень впервые увидел музыкальный инструмент каманче и с тех пор отказался от виолончели. Древний иранский инструмент покорил сердце молодого израильтянина, связав в его творчестве разные культуры.
Марокканцы, армяне, американцы, индусы, мумулы, турки, индусы — в Иерусалиме смыслы витают в воздухе. Музыканты и любители музыки ощущали магнетизм и притягательную, почти мистическую силу фестиваля, идущую от уникального характера города и его многогранной реальности. Такая оркестровка должна звучать всегда, в противоположность кричащим и пугающим звукам политики.
Музыка привносит возможность услышать друг друга — мусульман, христиан, иудеев — все равно, здесь все молятся вместе
Напоследок — комментарий креативного директора фестиваля. Яркого и авантюрного человека Gil-Ron Shama, музыканта, который о себе сказал: «Я — всего лишь точка, но та, которая попадает прямо в сердце».
Я рос здесь, мой отец из Египта, моя мать из Вильнюса. Отец — черный, мать — блондинка. Отец говорит на арабском, мать — на идише. Такой сильный и разнообразный микс — это подарок. Такой же подарок получают посетители фестиваля — много музыкальных стилей, уважающих и слушающих друг друга.
Когда в стране обострились проблемы между религиями, мы решили создать фестиваль, который объединит людей и культуры. Было нелегко, Иерусалим — это не Тель-Авив, люди здесь бедные. Но у нас получилось. Многие умирающие культуры до сих пор живы в стенах фестиваля. Живы их традиции, церемонии, музыка.
Здесь нет политики, только культура. Политика в мире и Израиле — это болезнь и разделение. Люди кричат, ругаются. А старая музыка привносит, в первую очередь, возможность «услышать» друг друга — мусульман, христиан, иудеев — все равно, у нас все молятся вместе. Политики не достойны того, чтобы их слушали — почему я должен его слушать, он отталкивает меня. Независимо от веры, у музыки есть магия, эту магию ты и должен слушать.
