Вот уже полтора года фотопроект «Помешанные» арт-журнала theNorDar публикует истории интересных людей, в которых намешана кровь разных национальностей. Среди них были Джамала, Софи Вилли, Ирена Карпа и другие — всего 65 героев. 26 апреля в галерее М17 состоится кульминация этой затеи — фотовыставка и презентация спецвыпуска журнала.
Для гостевой статьи на Comma фотограф и интервьюер проекта пообщалась с Дэннисом Аду, одним из лучших джазовых трубачей Украины.
Многие думают, что я хорошо играю на трубе, потому что я — чёрный. Пусть думают, если им так нравится. Но я знаю своё главное преимущество — трудолюбие. Я вырос в несостоятельной семье, в детстве было много негатива от сверстников, и это мотивировало меня постоянно доказывать свои возможности. Я всегда занимался больше других, и меня уважали за это.
Мои родители познакомились в Кривом Роге, куда отец Томас Аду приехал на обучение из Ганы, город Солтпонд. Корни моей мамы, Тамары Плетневой, по линии отца родом из Воронежа, а по линии матери — село Широкое, Днепропетровская область.
Я родился в Гане, и до 16 лет у меня не было украинского гражданства, только ганский паспорт, ставший недействительным после шести лет. Когда отец окончил обучение, он перевёз всю семью в Африку, а спустя два года нам пришлось вернуться — все дружно заболели малярией. Ещё через пару лет Томас снова уехал домой, теперь уже один и навсегда. Я увидел его через 25 лет и ничего не почувствовал. Он стал для меня чужим.
Учитель указал пальцем на портрет Луи Армстронга и сказал: «Смотри, это твой дедушка». Я ему поверил
В детстве были моменты, когда очень хотелось быть белым. Вы даже представить не можете, насколько жестокими бывают дети из неблагополучных провинциальных районов. Моя старшая сестра Анжелика всегда заступалась за меня. Как-то во время очередной зимней чистки ковров ко мне во дворе стали приставать местные дети, а сестра выбежала из дома со сковородкой. Сейчас это звучит смешно, а тогда было опасно. В школе могли побить без причины, потому что я не так посмотрел или неправильно дал пас в футболе. И ты сидишь на перемене, уткнувшись носом в парту, и ревёшь, а учительница ходит мимо и делает вид, что ничего не замечает.
Семь лет я не мог ходить домой через двор, потому что каждый раз ко мне кто-то приставал и требовал деньги. Все эти происшествия очень помогли мне в будущем — я научился на многое закрывать глаза, стал терпеливее, перестал обращать внимание на поступки многих людей в мой адрес.
До 14 лет я рос в криворожском интернате. Домой приезжал по выходным. За мной бегал учитель кружка «Духовой оркестр», потому что видел во мне потенциального участника. И я им стал только чтобы пропускать сонный обеденный час.
Помню, как учитель указал пальцем на портрет Луи Армстронга и сказал: «Смотри, это твой дедушка». Я ему поверил. Через год я смог научиться играть на трубе, которую преподаватель дал мне на лето домой. Обычно для этого нужно года четыре.
В музыкальном мире твои способности оценивают не по цвету кожи, социальному статусу или знанию сольфеджио, а по твоему мастерству. Это мне всегда нравилось, поэтому я стремился быть лучше и больше занимался.
Когда встречаешь на улице мулата, один из вас может остановиться и поздороваться, кто-то расскажет свою историю, спросит про твою
В музыкальной школе я играл в оркестре Александра Гебеля — очень авторитетной личности в мире отечественного джаза. Как-то к нам приехали французы снимать документальный фильм о жизни оркестра. Отдельно от общей истории режиссёр Дидье Порталь сделал сюжетную линию о троих участниках, в том числе обо мне. Фильм получил название «Мелодия в соль миноре», после премьеры нас пригласили на месяц выступать во Франции. Там я впервые в жизни заметил, что люди перестали оборачиваться и глазеть на меня. Через два года французы привезли мне подарок от дирижёра оркестра Монако — крутую трубу. В тот момент я был самым счастливым человеком.
Бывали неприятные встречи со скинхедами на Борщаговке. Когда после очередной «встречи» я вернулся в общежитие с разбитым лицом, мои сокурсники толпой в 50 человек дружно выбежали на улицу с какими-то предметами в руках, хотели заступиться за меня, найти тех, кто постарался. Я был благодарен им и чувствовал, что я не один.
Мама моей первой девушки узнала о наших отношениях через шесть лет. Предлагала мне деньги, лишь бы я оставил её дочь, а потом угрожала.
За последние 5-7 лет я перестал замечать расизм в Киеве. Остались только надписи на стенах: «Будь белым и цени это».
Мой дом — Киев. Я считаю себя украинцем. Я хочу развивать джазовую музыку в Украине и оставаться здесь. У меня есть свой бэнд, я руковожу оркестром в Киевском институте музыки им. Глиера, постоянно выступаю с концертами. Здесь моя семья и друзья. Сестра осталась жить в Кривом Роге, у нее трое детей, две девочки мулатки, а средненькая получилась с чистой славянской внешностью.
Существует тайное общество без общества. Когда встречаешь на улице мулата, один из вас может остановиться и поздороваться, кто-то расскажет свою историю, спросит про твою или просто кивнёт головой. У Помешанных нет каких-то суперспособностей. Если и есть у них преимущества или недостатки, то я их ещё не обнаружил. Прыгать выше других я не умею, а предрасположенность к музыке, как по мне, от этого не зависит.
Детали концерта Dennis Adu Big Band 23 апреля в Closer
Все герои фотопроекта «Помешанные»
Детали презентации 26 апреля в M17
